В полуабстрактной прозе Алексея Конакова фенологические наблюдения, метеорологические прогнозы, вопросы домоводства и заботы семейной жизни организуются вокруг одной — отчетливо параноидальной — идеи.

Главный герой не просто чувствует фундаментальную неправильность, «искаженность» окружающего мира, но и твердо знает, кто именно в этой "искаженности" виноват. Апломб безумного «понимания» и тоска от неспособности что-либо изменить соединяются и находят выход в речи — тоже искаженной, сбивчивой, карикатурной и одновременно нежной.